Лев Ошанин ковал победу вместе со всеми. Плохое зрение не позволяло ему быть на линии фронта. Но он там был, как военный корреспондент, как человек, умеющий выступить перед бойцами, сказать в нужный момент нужное слово. А слову дана великая сила.

Люди! Голубь мира летит над великой землей,
По сожженным полям, над остывшей золой.
Против ветра летит, не боясь ничего.
И взъерошены перья на крыльях его.
Голубь мира летит, словно лучик во мгле,
Хочет людям он счастья на вольной земле…
1951 г.

Кем я был на войне?
Полузрячим посланцем из тыла,
Забракованный напрочно всеми врачами земли.
Только песня моя с батальоном в атаку ходила,-
Ясноглазые люди ее сквозь огонь пронесли.
Я подслушал в народной душе эту песню когда-то
И, ничем не прикрасив, тихонько сказал ей: — Лети! —
И за песню солдаты
встречали меня, как солдата,
А враги нас обоих старались убить на пути.

Что я делал в тылу?
Резал сталь огневыми резцами.
Взявшись за руки,
в тундре шагали мы в белую мглу.
Город строили мы, воевали с водой и снегами.
С комсомольских времен никогда не бывал я в тылу.

Дай же силу мне, время, сверкающим словом и чистым
Так пропеть, чтоб цвели небывалым цветеньем поля,
Где танкисты и конники шляхом прошли каменистым,
Где за тем батальоном дымилась дорога-земля.
1945 г.

«Четыре весны мы весну не встречали…»
С тех пор, как мальчишкой себя вспоминаю,
Бежал я на улицу Первого мая —
Туда, где сверкают гремящие трубы,
Где с трубами песни сливаются наши,
Туда, где смеются поющие губы
И девушки прямо на улицах пляшут.

Четыре весны мы весну не встречали,
Четыре столетья легли нам на плечи
Но мы не согнулись в огне и в печали,
Мы шли затемненному солнцу навстречу.

И вот оно, солнце, горит, как награда,
Над гордым покоем дворцов Ленинграда,
И каждая улица, каждая площадь
Знамена и флаги по ветру полощет,
И в сердце стучится заветное слово –
Мы юность вернули, мы молоды снова!

И снова спешим мы, друзей обнимая,
В просторы любимого звонкого мая, —
Туда, где сверкают гремящие трубы,
Где с трубами песни сливаются наши,
Туда, где смеются поющие губы
И девушки прямо на улицах пляшут.
1946 г.