Афанасия Фета считают не просто поэтом, а поэтом-музыкантом. Однажды в письме к Толстому Фет заметил: «Всё понимается музыкой груди, но слов понять нельзя».
Чудная картина,
Как ты мне родна:
Белая равнина,
Полная луна,
Свет небес высоких,
И блестящий снег,
И саней далёких
Одинокий бег.
Лирика Фета впечатляюща. Именно в ней он видел единственное пристанище от тягостей собственной нелёгкой, будничной жизни. «Радуга фетовской поэзии победила мрак его жизни» (Полонский).
***
На севере дуб одинокий
Стоит на пригорке крутом;
Он дремлет – сурово покрытый
И снежным, и льдяным ковром.
Во сне ему видится пальма,
В далёкой восточной стране,
В безмолвной глубокой печали,
Одна на горячей скале.
В русской поэзии Фет навсегда оставил за собой право считаться представителем «чистого искусства».
***
О первый ландыш! Из-под снега
Ты просишь солнечных лучей;
Какая девственная нега
В душистой чистоте твоей!
Как первый луч весенний ярок!
Какие в нем нисходят сны!
Как ты пленителен, подарок
Воспламеняющей весны!
Так дева в первый раз вздыхает —
О чем — неясно ей самой, —
И робкий вздох благоухает
Избытком жизни молодой.
***
«Осенью»
Когда сквозная паутина
Разносит нити ясных дней
И под окном у селянина
Далекий благовест слышней,
Мы не грустим, пугаясь снова
Дыханья близкого зимы,
А голос лета прожитого
Яснее понимаем мы.
***
Еще весны душистой нега
К нам не успела низойти,
Еще овраги полны снега,
Еще зарей гремит телега
На замороженном пути.
Едва лишь в полдень солнце греет,
Краснеет липа в высоте,
Сквозя, березник чуть желтеет,
И соловей еще не смеет
Запеть в смородинном кусте.
Но возрожденья весть живая
Уж есть в пролетных журавлях,
И, их глазами провожая,
Стоит красавица степная
С румянцем сизым на щеках.
***
Теплым ветром потянуло,
Смолк далекий гул,
Поле тусклое уснуло,
Гуртовщик уснул.
В загородке улеглися
И жуют волы,
Звезды частые зажглися
По навесу мглы.
Только выше всё всплывает
Месяц золотой,
Только стадо обегает
Пес сторожевой.
Редко, редко кочевая
Тучка бросит тень…
Неподвижная, немая
Ночь светла, как день.