Жан де Лафонтен (Jean de La Fontaine) родился 8 июля 1621 года во французском городке Шато-Тьерри, что в Шампаньи, где отец его, Шарль де Лафонтен, служил лесничим. В школе юный Лафонтен не проявил своих ярких способностей. Двадцати лет, прочитав несколько книг духовного содержания, он решил поступить в Сен-Маглуарскую семинарию, но пробыл там всего около года. Его примеру последовал брат Клод, который окончил курс с успехом и стал священником.
Когда Жану минуло двадцать шесть лет, отец женил его и передал обязанности лесничего. Демон поэзии на тот момент еще не посещал Лафонтена.
Как-то Лафонтену пришлось слышать декламацию одной из од; это произвело впечатление на будущего поэта: он прочёл всего Мальэрба и пытался подражать ему. Но Мальэрб один мог бы и испортить вкус Лафонтена, если бы друзья его Пентрель и Макруа не посоветовали ему прочесть образцы других авторов, имеющих большее значение в литературном мире. Из древних авторов Платон и Плутарх вскоре сделались его любимцами; ему приходилось читать их в переводе, так как греческого языка Лафонтен не знал. Он увлекался также Горацием и Вергилием, которых в состоянии был понимать в подлиннике. Из современных ему авторов он предпочитал Рабеле, Маро, Де-Перье, М.Ренье и Урфе.
Брак не изменил его переменчивых вкусов. Мария Эрикар, на которой родители заставили его жениться в 1647 году, была женщина красивая, неглупая; но природа не одарила её твёрдым характером, любовью к порядку и труду; вообще у неё не было тех качеств, которые могли бы оказать дисциплинирующее влияние на мужа. В то время, как она зачитывалась романами, он грезил собственными стихами и произведениями его любимцев. Семейное счастье молодых супругов длилось недолго.
После смерти своего отца Лафонтен, по собственному выражению, «проел» полученное от него наследство, приданого жены хватило также не надолго. Волей-неволей семье приходилось довольствоваться содержанием, которое Лафонтен получал в качестве лесничего. Никакого другого занятия он себе не выбрал.
Есть основания предположить, что Лафонтен-лесничий ограничивался продолжительными прогулками по лесу, отдаваясь своей природной склонности к мечтательности. Действительно, делом он, по-видимому, занимался очень мало, так как после многолетней службы он не имел некоторых элементарных понятий о лесном хозяйстве и технике. Его очаровывала поэзия; первые попытки его ограничивались небольшими стихотворениями, написанными по поводу различных случаев жизни; в Шато-Тьеррском обществе вещицы эти пользовались большим успехом. Лафонтен задумал тогда написать комедию, но, за недостатком изобретательности, он заимствовал интригу у одного из своих любимых классиков, изменил имена действующих лиц, и следил за текстом подлинника в подражательной форме. Но выбранная пьеса не подходила к французскому театру, автор не пытался добиться постановки её на сцену, но выпустил её в свет; этим произведением, с недурною версификацией, Лафонтен обратил на себя внимание. Ему было 32 года.
В ту пору родственник Лафонтена, советник короля, Жаннарт, представил его суперинтенданту Фуке, покровительствовавшему литераторам. Фуке предложил ему сделаться постоянным поэтом, назначив ему содержание в тысячу ливров. Каждую четверть года Лафонтен представлял своему патрону по одному стихотворению. О годах, проведённых Лафонтеном в роскошной обстановке дворца Фуке, Лафонтен вспоминал впоследствии с особым удовольствием.
С того времени, как Фуке впал в немилость, Лафонтену пришлось проводить большую часть времени в своей семье; но, как и раньше, он тяготился обязанностями семьянина. Даже сын, родившийся у него, не в состоянии был привязать его к семье.
Шато-Тьерри казался ему могилою. Он последовал в Лимож, за своим родственником Жаннартом, высланным вместе с мадам Фуке, делами которой он управлял. Но в Лиможе ему пришлось пробыть не долго. По возвращении оттуда он делил своё время между Шато-Тьерри и Парижем, куда он первое время приезжал с женой, потом – один.
Жизнь двумя домами расстраивала его и без того сильно пошатнувшиеся дела; но, благодаря свойственной ему беспечности и немалой доли эгоизма, это его беспокоило очень редко. С этого времени начинается его дружба с Расином, с которым Лафонтен познакомился через Мольера. Расин был дружен с критиком Буало, а Мольер – с литератором Шапелем. Образовался дружеский кружок, весело проводивший часы досуга в беседах. Лафонтен был душой этой компании.
Лафонтену, между тем, минуло уже сорок лет, а он всё ещё считался салонным поэтом. В эту пору его пригласила в качестве личного секретаря герцогиня Орлеанская, вдова Гастона, брата Людовика XIII. При маленьком Люксембургском дворе, где Лафонтен был любезно принят, он вскоре сумел приобрести всеобщую симпатию. Герцогиня Бульонская предложила Лафонтену применить свой талант для подражания Ариосто и Бокаччо. Совет этот пришёлся на руку литератору. Лафонтен дебютировал «Жокондою». Рассказ этот, представляющий свободное подражание Ариосту, вызвал полемику. Но, как бы то ни было, «Жоконда» имела успех, и Лафонтен написал ещё несколько новелл в том же роде.
Однако характер этих последних произведений не понравился Людовику XIV и Кольберу (французский государственный деятель). Притом и падение Фуке ещё не было забыто. Монарх обещал вернуть Лафонтену свою милость, если он даст слово «исправиться» — изменить характер своих произведений. Лафонтен дал слово. Он решил поработать на пользу обучения и развлечения начинавшего своё образование дофина. Это был почётный способ для поправления своей репутации в глазах монарха и его приближённых. Лафонтену явилась мысль подражать Федру и Эзопу, и он принялся за работу.
Первый сборник басен, состоявший из шести книг, вышел в свет в 1668 году, под скромным заглавием: «Басни Эзопа, переложенные в стихах Ж. де-Лафонтеном», он был посвящён дофину.
По смерти герцогини Орлеанской Лафонтену оказала покровительство мадам де Ла Саблиер, собиравшая в своём салоне учёных и литераторов. До 72-летнего возраста Лафонтен оставался другом дома мадам де Ла Саблиер, где вращался в обществе наиболее выдающихся людей Франции того времени. Двадцать лет он прожил в доме мадам де Ла Саблиер, не зная никаких забот. При таких условиях он отдался вполне демону поэзии, который не покидал его до самой смерти.
Первые басни Лафонтена встретили хороший приём, имели всеобщий успех; дальнейшие – поддерживали его реноме. Урывками был написан им роман «Психея», в котором проза местами прерывается небольшими стихотворениями. Впоследствии Корнейль и Квино переделали этот роман в оперу, музыка была написана Люлли. Попытки Лафонтена в области драматической литературы оказались менее успешными. На сцену была поставлена только небольшая пьеса его «Флорентинец», в которой есть сцены, достойные Мольера.
Поэтические произведения Лафонтена нисколько не умаляют его значения; как баснописец же Лафонтен стал бессмертным. Басня, в той форме, которую ей придал Лафонтен – одно из счастливейших творений человеческого ума. Басни его завораживают своей жизненностью; иллюзия полная: басня была пережита автором, а потому очаровывает и читателя. Лафонтен действительно видит то, что описывает. Собственно говоря, басни Лафонтена не читаешь и не запоминаешь: их смотришь и слышишь.
Не следует полагать, что до Лафонтена у французов не было басни: одно из лучших произведений этого рода – «Роман Лисицы» представляет действительную историю из жизни средневековых феодалов; действующие лица – животные, аллегорически изображающие людей.
Лафонтен же непосредственно пользовался древними оригиналами: Эзоп, Федр, Бидпаи – вот обычные его образцы. Оригинальность Лафонтена не исчерпывается складом его ума и воображения, она проявляется и в его языке. Слог его изящный, естественный, своеобразный.
После выхода в свет второго сборника басен, который Лафонтен преподнёс Людовику XIV, баснописец был избран в члены Парижской Академии. Заседания Академии его очень интересовали, и он аккуратно посещал их.
Во время тяжкой болезни Лафонтена, когда со дня на день ожидали его смерти, умерла в уединении его патронесса, мадам де Ла Саблиер. По выздоровлению Лафонтена, один из его друзей, Гервар, предложил ему поселиться в его отеле на улице Платриер. В этих роскошных покоях, украшенных произведениями кисти Миньярда, Лафонтен провёл последние два года своей жизни. Он посещал ещё Академию, но чаще стал ходить в церковь; он переложил в стихотворную форму несколько псалмов, продолжал писать басни. Кроме того, он принимал деятельное участие в воспитании молодого герцога Бургундского. До самой смерти Лафонтен сохранил свежесть ума и любезность общения.
Лафонтен мирно скончался 13 февраля 1695 года, после нескольких месяцев крайней слабости, на 74 году жизни. Когда его старинный друг Макруа получил известие о смерти его, он написал трогательные строки: «Мой дорогой и верный друг, господин де Лафонтен, умер. Мы были с ним друзьями более пятидесяти лет, и я благодарю бога, что до самой старости ни одно облачко не омрачало нашей дружбы, и что я одинаково нежно любил его до самого конца. Я не знал человека более искреннего и правдивого, чем Лафонтен: не знаю, солгал ли он хоть раз в жизни».
Адаптация текста: Ирис Ревю