Пришла вьюжная зима. Расстелила снега, подарила деревьям серебро. Веет-навевает она мягкие сугробы. По сонному лесу крутится-вертится поземка.

Короток зимний день. Солнце восходит поздно. Бледным тусклым шаром невысоко поднимается оно над землей, не погреет, не повеселит и опять уже спускается за темные леса. Резкий ветер разгуливает по полю, обдает холодом, пронизывает до костей.

В утренние часы на одном краю горизонта из-за серых облаков едва-едва брезжит румяная полоска, на другом – громоздятся, как горы, седые, снеговые тучи. Вверху, над самой головой, из-за обрывков гонимых ветром облаков, видно голубое небо.

Тихо кругом. Уныло опустили деревья свои голые сучья, запорошенные сыпучим снегом, словно затосковали они о том золотом времечке, когда играл с ними теплый, летний ветерок.

Как только не называют зиму! Сердитая, старая, седая чародейка, та, что машет своим косматым рукавом, сыпля снег и иней.

А дети вовсе не считают зиму сердитой и старой, она – веселая, бодрящая, задорная.

…А пришла зима так. Как-то раз в тихое, сонное утро налетели первые короткие зыбкие ветры; словно псы, обнюхивающие дорогу, с воем промчались они над землей, ворчали среди ветвей, вцепились в поля, взвихрили сады, хвостами размели дороги, прошлись по воде, — и давай прятаться и удирать из леса. А после них, к вечеру, начали появляться из темных далей длинные, колючие языки вихрей. Ветра дули всю ночь и завывали на полях.

К утру уже лежал снег, дороги покрылись льдом и подмерзли, а мороз своими острыми зубами впивался в землю, и она становилась звонкой, как железо. Но как только настал день, ветры со стоном умчались, спрятались в лесах, и, притаившись, дрожали, готовые в любую минуту сорваться с яростью. Пришла вьюжная зима.